В начале 1920-х гг. Чувашия, как и вся страна, находилась в состоянии экономической разрухи. Тяжелое экономическое положение в первые годы НЭПа, а также голод 1921-1922 гг. не могли не отразиться отрицательно на состоянии культурной сферы. Те годы были трудными для молодой автономии. Но уже ничто не могло остановить тот огромный подъем, которым был охвачен народ, особенно наглядно видный на примере бурного роста национальной культуры. В истории культуры чувашского народа вторая половина 20-х – начало 30-х гг. ХХ в. – время зарождения и расцвета чувашского киноискусства. Зачинателем национальной кинематографии стал И.С. Максимов-Кошкинский – человек, который на протяжении всей своей жизни был влюблен в кинематограф. Кино стало частью его жизни. Еще в годы учебы в Симбирской учительской школе он был «заражен» кино.

Судьба распорядилась так, что поворотным в его биографии стал 1925 г., когда он мог осуществить свою мечту, снять собственный фильм. Непосредственным толчком к идее о чувашских фильмах послужили решения ХIII съезда партии, состоявшегося в мае 1924 г. Приближалось двадцатилетие первой русской революции 1905-1907 гг. Партия обратилась к работникам литературы и искусства с призывом создать произведения о героической борьбе пролетариата против царского самодержавия, о значении опыта первой революции для победы социалистической революции. И.С. Максимов-Кошкинский сразу же откликнулся на этот призыв. Дело в том, что по поручению правительственной комиссии он должен был написать пьесу по материалам революционных выступлений чувашей в селе Исмели (ныне Октябрьское) в 1906 г.^[1]

Мечта Иоакима Степановича снять собственный фильм, а также страстное желание его молодой жены Тани Юн сняться в кино, заставляют Максимова-Кошкинского к началу 1925 г. написать киносценарий под названием «Волжские бунтари» – о восстании крестьян в селе Исмели в 1906 г. Областной отдел народного образования, ведавший в то время литературой и искусством, заинтересовавшись, начинает поиск возможностей производства кинофильма о жизни и революционном движении чувашей. Этот вопрос рассматривается на заседании президиума Облисполкома 30 марта 1925 г., где принимается решение о командировке И.С. Максимова-Кошкинского в Москву, Ленинград и Харьков «для ознакомления с постановкой кинодела и ведения предварительных переговоров с кинофирмами на съемку киноленты».^[2]

Правительство республики, одобрившее это начинание, понимало, что никакой базы для создания кинофильмов в республике не имеется. И вскоре началась усиленная переписка правительства республики с кинофабриками Москвы, Ленинграда, Харькова. Киносценарий был предложен киностудии «Севзапкино». Руководство «Севзапкино» (Северо-Западное областное управление по делам фотографии и кинематографии), откликнулось на это предложение, и пригласило сценариста (И.С. Максимова-Кошкинского) в Ленинград для ознакомления с его трудом.^[3]

О дальнейшей работе над сценарием Максимов-Кошкинский рассказывал так: «Приехали в Ленинград с Татьяной Степановной. Устроились кое-как в гостинице и на другой же день понесли сценарий в «Севзапкино». Там посмотрели на мой толстеннейший сценарий, ознакомились и говорят: «Сократите». А как сокращать и что сокращать – не знаю. Для меня все дорого, обо всем хочется рассказать. Сократили. Опять говорят: «Длинный». Я уже начал терять надежду и хотел было выехать обратно, но Татьяна Степановна настояла: «Пиши, работай. Чувашский фильм должен быть». Целую ночь сидели и работали. На другой день, уже не имея никаких надежд, понес опять в студию. Но этот вариант, к моему изумлению, приняли очень легко».^[4] Впоследствии в доработке сценария принял участие и постановщик фильма Петров-Бытов.

Но тут возникли новые обстоятельства, которые усложнили съемку фильма. Они касались финансирования работ. Немаловажен тот факт, что становление чувашского кино зависело в первую очередь от общего состояния экономики республики. Экономическое положение республики не позволяло правительству выделить средства на съемку фильма. Максимов-Кошкинский был этим очень озабочен. Несмотря на это, он проявил удивительную напористость в достижении поставленной цели. Понимая, что правительство республики не располагает лишними средствами, Иоаким Степанович продолжает настаивать на проведении съемок. В конце концов, правительство изыскало необходимые средства.^[5]

В июле 1925 г. «Севзапкино» и правительство Чувашской АССР договариваются о финансировании съемок. Общая стоимость фильма составляла 62790 руб. Чувашская АССР в качестве долевого участия должна была выделить 25000 руб. По тем временам 25000 руб. были очень большие деньги. Но желание создать чувашскую кинокартину было так велико, что правительство республики приняло энергичные меры. Этот вопрос заслушивается на заседаниях президиума исполкома 9-ого, 13-ого и 20-ого июля 1925 г.^[6] Вопрос финансирования был решен. 31 августа 1925 г. между «Севзапкино» и ЦИК ЧАССР был заключен договор. Учитывая уникальность этого документа, положившего начало чувашскому кино, процитируем его полностью: «Ленинград, 1925 г. августа 31 дня, между Северо-Западным областным управлением по делам фотографии и кинематографии (Севзапкино) и Исполнительным комитетом Советов рабочих крестьянских и красноармейских депутатов Автономной Чувашской Социалистической Советской Республики (ИК АЧССР) заключен настоящий договор о нижеследующем:

1. «Севзапкино» принимает на себя производство чувашского фильма «Волжские бунтари» по сценарию И.С.Максимова-Кошкинского.

Примечание: Заботы по утверждению сценария и все хлопоты и расходы, с этими связанные, лежат на ИК АЧССР.

2. ИК АЧССР вкладывает в производство фильма «Волжские бунтари» руб. 25000 (двадцать пять тысяч рублей), которые выплачивают в 3 срока: руб. 10000 – переводом из г. Чебоксар на текущий счет «Севзапкино» в г. Ленинграде, руб. 10000 – на другой день по приезде труппы «Севзапкино» на натурные съемки в г. Чебоксары и руб. 5000 – немедленно по окончании натурных съемок.

3. Всю остальную сумму, потребную для производства фильма «Волжские бунтари», вкладывает «Севзапкино».

4. Расходы, связанные с производством фильма «Волжские бунтари», «Севзапкино» производит непосредственно по своему усмотрению.

5. «Севзапкино» приступает к производству съемок по утверждении сценария (прим. к п.1) и заканчивает таковые в течение четырех месяцев со дня передачи ему ИК АЧССР удостоверения об утверждении сценария.

6. Подбор главных портретных актеров для фильма «Волжские бунтари» производится «Севзапкино» по соглашению с ИК АЧССР.

7. На ИК АЧССР лежит обязанность собирания массовок к примерно назначенному режиссером картины времени, а также подыскания художественно-декоративного и строительного материала и чувашских костюмов, требуемых по ходу натуральных съемок в пределах территорий АЧССР. Все перечисленное оплачивается сторонами в процентном соотношении, указанном в п.10 договора.

8. ИК АЧССР предоставляется право наблюдения за производством «Севзапкино» работ по картине «Волжские бунтари» и указаний в отношении национально-бытовых особенностей картины, но без вмешательства в кинематографически-художественную сторону.

9. «Севзапкино» изготовляет один экземпляр фильма «Волжские бунтари» с чувашскими титрами для ИК АЧССР для демонстрирования в пределах АЧССР.

Примечание: Текст титров передается в «Севзапкино» представителями ИК АЧССР».^[7]

Согласно договору большую часть расходов по фильму брало на себя «Севзапкино». Доходы от эксплуатации фильма вне республики поступали ему. Оно же подбирало режиссера и актеров. Фильм «Волжские бунтари» планировалось выпустить к октябрю 1925 г. Но было упущено время, благоприятное для съемок, которые в основном должны были быть натурные, на месте событий. Работа началась лишь в октябре месяце. Съемочная группа спешила, и за короткие осенние дни успела завершить натурные съемки. Остались павильонные, которые должны были быть закончены в Ленинграде^[8].

Иоаким Степанович отдавал своей новой работе все свое время и энергию. Благодаря ему «Севзапкино» согласилось предоставить Чувашии 1-2 копии фильма с чувашскими титрами, а сам фильм выпустить под маркой совместного производства «Севзапкино» и «Чувашкино». Эти перспективы окрыляли Кошкинского и внушали большие надежды правительству республики. ЦИК Чувашской АССР уполномочивает И.С. Максимова-Кошкинского вести все дела по производству кинофильмов и возлагает на него всю ответственность за выполнение этих задач.^[9]

Иоаким Степанович полностью переключился на производство кинокартины. Съемки происходили в основном в Чебоксарах и его окрестностях. Режиссером фильма был Петров-Бытов, впоследствии известный советский кинорежиссер, автор фильмов «Пугачев», «Разгром Юденича» и др. Главные роли исполняли профессиональные русские киноактеры, сам Максимов-Кошкинский снимался в эпизодах. Осуществилась его детская мечта снятся в кино и увидеть себя на экране. Он был очень счастлив, сердце торжествовало. В эпизодах снимались чувашские артисты К. Егоров и И. Рублев. С этого же фильма начался путь в киноискусстве артистки Тани Юн. Она исполнила роль матери, потерявшей в сутолоке событий своего сына. После долгих поисков она находит его, убитого пулей карателей. Этот эпизод артисткой Тани Юн был сыгран очень выразительно. В массовых сценах участвовали крестьяне и крестьянки из окрестных деревень, воспитанники чебоксарской школы-коммуны. Они снимались в чувашском одеянии, с украшениями. Для съемок была использована церковная утварь из закрытых в то время монастырей.^[10]

Уже в марте 1926 г. Максимов-Кошкинский пишет председателю президиума ЦИК С.А. Коричеву: «Бунтари» закончил окончательно, только остались надписи. В числах 7 апреля привезем в Москву на цензуру и сдадим «Совкино». Картина интересная, понравилась нашим ученым в Ленинграде». Окончательно картину завершили в июне 1926 г. Первый общественный просмотр состоялся в Чебоксарах накануне Дня автономии 22 июня 1926 г. в помещении летнего кинотеатра на Волге, размещенного в здании Чувашского театра. В то время в городе отдельного кинотеатра не было. В июне в Чебоксарах проходила ежегодная летняя ярмарка. Поэтому кинопремьера оказалась удивительно многолюдной.

Приезжие крестьяне буквально осаждали театр, а вся свободная территория вокруг него была заставлена телегами и повозками. Демонстрация фильма в здании Чувашского театра имела особенное значение для Максимова-Кошкинского. Его счастью не было предела. Чувашия оказалось первой среди других автономных республик в РСФСР, которая сумела создать свое национальное кино. Максимов-Кошкинский стал известным и популярным не только в республике, но и за ее пределами.

Вот что писала газета «Канаш» в эти дни: «Фильм «Волжские бунтари» рассказывает о жизни чуваш, об их делах и обычаях в незабываемых художественных картинах. Он состоит из пролога, эпилога и 8 частей. Кроме показа событий 1905-1907 гг. здесь с большой достоверностью изображены некоторые бытовые подробности и обряды, например, «Чук», «Акатуй» и т.д. Картина имеет большое значение в деле поднятия культурного и политического уровня чувашского крестьянства…».^[11]

Позднее с помощью кинопередвижки картину начали показывать и в деревнях. Поступали отзывы крестьян. Так, из дер. Эльбарусово Мариинско-Посадского района писали: «Картина больше всех понравилась старикам, которые видели эти события в Бичуринской волости своими глазами». В письме из дер. Нижеры указывалось: «Особенно публика заинтересовалась бытовой стороной картины. Поучителен домашний способ лечения ребенка». Были и критические замечания, и размышления, и советы. Зрители села Бичурино отмечали: «Некоторые факты в картине неправдоподобны. Например, показаны выстрелы из пушки на Исмелевском базаре, чего на самом деле не было. Местность в картине не соответствует действительному месту происшествия. Любовный роман с Николаевым был не в таком виде». Прототипом героя фильма считался Т. Николаев (Хури – эсер, деятель чувашского национально-освободительного движения. В 1918 г. он был расстрелян правоохранительными органами в Казани).^[12]

26 июля состоялось заседание президиума ЦИК, где Максимов-Кошкинский доложил о результатах съёмки кинофильма «Волжские бунтари». Президиум дал хорошую оценку фильму, выразил благодарность «Севзапкино» и режиссеру Петрову-Бытову. Тем же решением ЦИК поручает Наркомпросу предварительно разработать вопрос об организации «Чувашкино».

Итак, первый чувашский фильм был выпущен. Он вызвал огромный интерес не только у чувашского населения, но и за пределами республики. Демонстрация фильма началась и в других городах. Об успехе сообщают из Ленинграда, Ульяновска и других городов. В ноябре 1926 г. фильм демонстрировался одновременно в четырех кинотеатрах Москвы: «Колос», «Горн», «Уран», «Молот».^[13] Первый чувашский художественный фильм получил положительные отзывы зрителей по всей стране. Писали группами и в одиночку, но все в один голос приветствовали создателей фильма и выражали свои чувства глубокой благодарности, ждали новых фильмов. Особо много тёплых отзывов было от чувашей, проживающих за пределами республики. Так чуваш А. Григорьев из Ленинграда писал, что он долго ждал появления «Волжских бунтарей» и был рад демонстрации фильма, свидетельствующего о том, что «прежний несчастный народ стоит теперь в кругу братских равноправных народов». На некоторые недостатки, указываемые зрителями, не омрачили радость А. Григорьева. «Это первая чувашская кинокартина, – писал он. – В будущем эти недостатки исчезнут. В дальнейшем и чувашская свадьба станет выглядеть взаправду чувашской. И жертвоприношения не потеряют своей характерности». Автор письма предлагает показать этот чувашский фильм всем народам.^[14]

Фильм «Волжские бунтари» демонстрировался по всему Советскому союзу. На экранах Туркмении он шел течение трех дней. О восприятии фильма мы можем судить по газетным сообщениям. О демонстрации «Волжских бунтарей» в кинотеатре «Модерн» в Туркмении сообщают: «Нервно подтренькивая, медленно демонстрировалась кинокартина «Волжские бунтари». Сменяя картину за картиной, ярко рисуется быт чуваш. Приволжская природа с ее мягкими лирическими очертаниями. Таинственные чувашские боги и не менее таинственные религиозные чувашские обряды. Среди охваченной волнением, в ожидании дальнейшего развертывания картины, публики, – разрезая тишину, носились легкие перешептывания.

– Ой, якши.… Ой, якши…Чувашский край, – восхищался, вскинув голову, старый туркмен Хаджи... Какой-то сказкой показалась ему, не видевшему ничего подобного, чувашская жизнь и быт. Самоотверженная борьба чуваш за великое дело, за свою свободу. Легко воспринял Хаджи картину, легко он понял борьбу чувашского народа за свое существование. Ведь он тоже когда-то был такой же обездоленный, угнетенный царскими «милостями».^[15]

Чувашская кинокартина укрепила не только чувство национального самосознания, но и лучшие надежды народа, уверовавшего в свои силы. Вот как писал в то время журнал «Сунтал»: «Чувашская картина! Легко сказать. Как будто ничего особенного. Но немного подумав, поймешь, что выход первой чувашской кинокартины говорит о нашем большом шаге вперед, заставляет об этом задуматься и заглянуть в будущее… Будущие талантливые писатели и поэты, чувашская музыка, чувашское радио, чувашские фильмы, чувашские театры… Каждый из них в свое время приукрасит жизнь и быт чувашского народа, зовет нас к тем прекрасным дням».^[16]

Нельзя сказать, что фильм «Волжские бунтари» был безупречным во всех отношениях. Зрители видели его недостатки, но в первом фильме они их прощали. Они так и писали: «Нельзя сказать, что фильм без недостатков. Но на них сейчас не хочется останавливаться». Уже впоследствии об основных недостатках фильма так рассказывал сам Максимов-Кошкинский: «Основных недостатков было два: первый – изобилие национальных обрядов (хоровод, посиделки, свадьба, языческие моления, акатуй и т.д.), что мешало обстоятельному развитию основной сюжетной линии; второй – неудачное сочетание подлинно исторических событий с авторским вымыслом. Так например, основной герой фильма был вымышленный, а события и место действия подлинно исторические. В результате этого вымышленного беспартийного героя фильма, шатающегося между эсерами и большевиками, и впоследствии примкнувшего к последним, начали отождествлять с эсером Николаевым и приписали последнему даже кличку героя фильма, когда как он в действительности такой клички не имел».^[17]

Но, так или иначе, первый чувашский фильм пользовался успехом. В историю художественной культуры чувашского народа имя И.С. Максимова-Кошкинского вошло как создателя первого чувашского фильма. Иоаким Степанович раскрылся как сценарист, режиссер и актер кино.